Весенняя избирательная кампания 2000 года была короткой и совсем не захватывающей. Владимир Путин имел возможность практически без помех и ограничений эфирного времени выступать со своими посланиями на всех федеральных каналах. Бывший офицер КГБ пообещал тогда установить в России диктатуру – диктатуру закона. Россия – богатая страна с бедным населением, говорил он. И на вопрос о том, какая страна мира является для него образцом для подражания, он ответил: Корея. Какую из двух Корей он имел в виду – демократического тигра на юге или тоталитарное государство на севере – Путин, впрочем, не пояснил. По всей вероятности, ему понравились шутки, которые сразу же стали отпускать по этому поводу.
В те мартовские дни 20 лет назад никто не сомневался в победе Путина, однако у многих в то время еще были иллюзии на его счет. Новым президентом страны должен был стать немного неуклюжий, едва ли не застенчивый человек из Санкт-Петербурга. Могущественные закулисные элиты договорились о его кандидатуре и уже в ночь выборов хвастались своими “административными резервами”.
И Путин выполнил то, чего от него ожидали – причем, на Западе точно также, как и в России: он остановил процесс ослабления российской государственности, уже достигший этапа распада в некоторых регионах огромной страны. Он стабилизировал российское общество, которое после поражения в холодной войне в течение десяти лет находилось в свободном падении – как в ментальном, так и социальном плане. И Путин пообещал своим международным партнерам то, что они хотели услышать. За это тогдашний канцлер Германии Герхард Шрёдер (Gerhard Schröder) назвал его “демократом чистой воды”. Это было ошибкой.
Путин отвернулся от Запада и его ценностей
Уже с самого начала многое указывало на то, что Путин не пойдет по пути сближения с Западом, который, порой и не без колебаний – в том числе и в прямом смысле этого слова – избрал его предшественник Борис Ельцин.
Кристиан Триппе
Путин сразу же поставил независимые СМИ под государственный контроль: такая ситуация сохраняется и по сей день. Под предлогом борьбы с олигархами, пользовавшейся всеобщим одобрением, Путин уничтожил дееспособные коммерческие медиакомпании. Два года спустя всем уже было понятно, куда ведет этот путь: активная гражданская позиция стала нежелательной, а партии допускались к участию в политической жизни страны лишь в качестве “системной” оппозиции.
Уже тогда был запущен процесс, который сейчас проявляется в объявлении преступниками всех и каждого, кто протестует против политики Путина. Любой, кто выступает против манипуляций на выборах, коррупции и застоя в стране, может быстро схлопотать по спине резиновой дубинкой.
За 20 лет Путин создал полицейское государство “чистой воды”. Его президентство начиналось как “управляемая демократия”: так его советники называли постепенный переход к авторитарной форме правления, сдобренной декоративными элементами времен Российской империи и не менее имперского СССР. Путин находился на своем посту всего несколько месяцев, когда он снова вернул старый советский гимн – пусть и с новым российско-патриотическим текстом.
Строительство новой российской империи
А в последнее время – с тех пор, как внешняя политика Москвы стала откровенно неоимперской, – в стиле правления Путина появились и некоторые признаки культа личности. С момента аннексии Крыма в 2014 году, за которой последовали спровоцированный РФ вооруженный конфликт в Донбассе и военная операция в Сирии, путинская Россия пытается вернуть себе статус мировой сверхдержавы. Президенту явно нравится, что с тех пор в прокремлевской общественности его называют “национальным лидером”. Один высокопоставленный чиновник в 2014 году даже отождествил Путина со всей страной. Без Путина, мол, России не бывать – такова суть лозунга его сторонников.
За этим прижизненным возведением Путина в лик политических святых могло последовать только продление срока его полномочий до конца жизни. Это столь же цинично, сколь и логично. Для кремлевских политтехнологов внесение необходимых для этого поправок в конституцию путем референдума – лишь пустая формальность. В официозной кампании перед проведением народного голосования термин “стабильность” неслучайно играет ключевую роль.
Когда Путин в марте 2015 года несколько дней не появлялся на публике – он просто исчез, и до сих пор неясно, почему – Москва погрузилась в своего рода оцепенение. Путинская система управления страной предполагает, что президент выполняет роль верховного арбитра, сдерживая и уравновешивая интересы кремлевских тяжеловесов, борющихся за власть, а также принимает решения о распределении государственных доходов. С этой точки зрения Путин также представляет собой гибрид генсека компартии и феодального князя.
Личные перспективы Путина
В этом смысле путинские подручные правы: без него система не будет работать, без него она рухнет. Однако ее коллапс в первую очередь затронул бы того, чье имя связано с созданием нынешнего госаппарата. Таким образом, Владимир Владимирович Путин, пожалуй, обречен до конца своих дней делать то, чем он занимался на протяжении последних 20 лет, а именно – оставаться президентом своей страны. Страны, которой он вначале задал вектор развития, но уже давно управляет не во благо ее граждан и уж однозначно во вред соседних стран.
Один западный политик как-то раз спросил Путина, как он представляет себе свою жизнь на пенсии – после ухода с поста лидера страны. По его словам, Путин не ответил на этот вопрос. Стабильность, которая даже на Западе, несмотря на политические разногласия с Кремлем, до сих пор считается ключевым достижением долгого президентства Путина, оказывается химерой. Как и его двусмысленные высказывания в преддверии первых выборов 20 лет назад.
Источник: www.dw.com
